Г.Ч. Синченко

ГОРОДСКОЙ МУЗЕЙ «ИСКУССТВО ОМСКА»: ОПЫТ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ ВРЕМЕНИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПУБЛИКАЦИЙ МУЗЕЯ). РЕЦЕНЗИЯ

Г.Ч. Синченко Городской музей «Искусство Омска»: опыт концептуального самоопределения в пространстве времени (по материалам публикаций музея). // Первые омские искусствоведческие чтения.   8-9 декабря 1996 г. Дом художника. Сборник материалов. Ответственный редактор Чирков В.Ф. Редактор составитель Мысливцева Г.Ю.: Омск. Искусствоведческая секция ОСХР, Городской музей «Искусство Омска». 1997. С. 42-43.

Отметивший в 1996 г. пятилетний микроюбилей Городской музей «Искусство Омска» – самобытное явление культурной жизни современной Сибири. Не имея стационарного выставочного зала, он регулярно организует выставки; имея возможность отвлекаться от искусствоведческой и собственно музейной работы только на «ургентную хирургию» хронической материально-финансовой недостаточности, он тратит время и на то, чтобы сплотить вокруг себя философски мыслящую интеллигенцию, стать пространством объективации и участником философско-культурологического сознания «экзистенциалов» рубежа XX – XXI вв.

ГМИО – музей мыслящий, настойчиво строящий собственное понимание задач, для решения которых он создан. За формированием концептуального поля, аккумулирующего инициативы музея в настоящем и ближайшем будущем, можно проследить по публикациям последних лет. Часть этих материалов принадлежит сотрудникам ГМИО, часть подготовлена его друзьями и единомышленниками в рамках музейных акций. Я не вижу существенной разницы между первыми и вторыми, так как коллективный мозг музея – это мозг людей, близких ГМИО и друг другу по духу, а не по штатному расписанию. Как представляется, анализ упомянутых публикаций может оказаться небезынтересным: в качестве «контрольной концепции» – коллегам из других музеев; в качестве одного из слоёв коллективного самосознания, слагающегося из образов Я во внешней субъективной реальности – для самого ГМИО.

Исходная теоретическая позиция музея – постмодернизм и его центральная антропологема, фиксирующая распадение человеческой самости на множество частичных сущностей и объективаций. «Человек, – говорила на региональной выставке-конференции «Человек в пространстве времени» екатеринбургский философ Л.А. Мясникова, – учится жить без самоидентификации и без опоры на универсум … отказывается от каких бы то ни было приоритетов в выборе между Я и не-Я» (2. с. 38). Однако, – и это принципиальный момент, – ГМИО не ограничевается постмодернистскими констатациями как таковыми. Ситуация постмодернизма содержит и определенный вызов, и даже – возможно? – ресурс нового обретения человеком соразмерности самому себе и миру. Как заметил на той же конференции омский литературовед А.А. Асоян, «в наше время художественный портрет возможен лишь при соотнесении модели с миром как целым. А это значит, что художнику позирует всегда один и тот же человек – «Всякий-и-Никто». Драматизм его образа зависит от того, кто берется за кисть» (1, с. 50).

Итак, вопрос «кто?» в постмодернизме может не сниматься, а заостряться и драматизироваться: человек, даже если он – никто, есть такой никто, который мог бы стать кем-то. В таком случае, почему бы не отнестись к постмодернизму как к предлагаемым условиям самоконструирования человека из продуктов постмодернистских деконструкций? Если постмодерн разрушает классические оппозиции «центр – периферия», «высокое – низкое» и т.д., то нельзя ли придать этому смысл ревальвации периферии, а также бытовых и средовых форм? «Резервы гармонии в природе, обществе, человеке в контексте так называемых мировых культурных стандартов и общечеловеческих ценностей испытывают девальвацию, «усталость»; необходимо искать новые возможности в самом человеке и в самой культуре путем смены парадигмы, смещения акцентов с общего на частное. Судя по всему, опорой должно стать то Место, где историческая и современная аура, в которой повседневно бытийствует человек», – читаем в одной из рецензируемых работ (6, с. 184).

Так из исходной позиции рождается опорная методологическая установка – средовой подход и ключевая идея духа места, разработкой которой активно занимается директор музея В.Ф. Чирков. Внимание к среде, её сохранение и воспроизводство – программная задача ГМИО: «Среда – это та целостность, которая образуется и из материальных объектов, … и тех связей между ними, которые осуществляются человеком – носителем информации об этих объектах, одушевляющих эту среду, делающим её и живой, и осмысленной» (4, с.17).

Полагаю, что с этими взглядами надо согласиться. Действительно, кризисный человек XX в. зажат глухим, агрессивным фоном, что точно диагностирует современная живопись (см.: 5. С.т 45 – 47). Мы, люди, заполнили жизненное пространство массой артефактов – и теперь артефакты коррозируют не только внешнюю, но и нашу внутреннюю природу. И вряд ли нам пристало отвергать этот факт в порыве пустого резонерства или бежать от него в руссоистские утопии. Выбор музея – кропотливое, без гарантированного успеха, дело регуманизации среды, воссоздание целостности опосредованных (т.е. имеющих форму среды) человеческих связей как мира человека. Не нужно ни пышных здравниц, ни пышных некрологов духую Если он жив, от он жив здесь-и-теперь, жив как присутствие конкретному обжитому человеку месту. Не будучи вещью, дух не имеет места, но обжитое место имеет дух – Дух Места.

Концепция духа места, то есть местной культуры, представляется многообещающей моделью сочетания индивидуализированных и интерсубъективных регистров человеческого бытия, так как бинарная дизъюнкция «или глобальное культурное единство, или герметичный индивид» требует одновременно слишком много и слишком мало, а потому человечески невыносима. Наконец, четвёртым компонентом концептуального проекта ГМИО является принцип интеракции и основанные на нём методики интерактивных экспозиций (см.: 3, с. 35-37). Обсуждать детали последних – прерогатива профессионалов; я же могу лишь указать на безусловную связь интерактивной методологии со средовым подходом и идеей местной культуры. Целостность среды реализуется не иначе как в связях между её компонентами, а духовный характер этих связей предполагает их прохождение через инстанцию человека. «Мне видится, – пишет по этому поводу (и не без нескрываемого влияния М. Хайдегера) В. Чирков, – что бытие среды и составляющие её объекты становятся культурогенным тогда, когда среда переходит в состояние со-бытия с человеком» (4, с. 17).

Состоявшаяся в 1996 г. выставка работ, подаренных ГМИО за пять лет его существования, показала, что впереди у музея огромная работа по отточиванию интерактивных технологий экспонирования бытового и средового материала. Он слишком контекстуален, слишком зависит от того целого, которое он репрезентирует, чтобы классические способы показа единиц музейного хранения могли донести до посетителя его значимость. И хорошо, что музей понимает, с какой сложной проблемой он столкнулся. Хочется пожелать коллективу ГМИО конкретных экспозиционных решений, соответствующих высоте намеченных философских ориентиров. И хочется пожелать всем нам, чтобы Омск смог построить дом, достойный Духа его места.

1. Асоян А.А. К онтологии современного портрета // Региональная выставка-конференция «Человек в пространстве времени (Современный портрет в Сибири)». Каталог-концептпресс. Омск, 1996.
2. Мясницкая Л.А. Опыт самопостижения в XX веке: эволюция к небытию? // Региональная выставка-конференция «Человек в пространстве времени (Современный портрет в Сибири)». Каталог-концептпресс. Омск, 1996.
3. Чирков В.Ф. Художники и куратор выставки: проблема взаимодействия и соотношений // М.М. бахтин и современные гуманитарные практики. Материалы конференции в рамках первой Красноярской Музейной Биеннале. Красноярск, 1995. С. 35 – 37.
4. Чирков В.Ф. Культурологический смысл градоводства // Проблемы культуры городов России. Материалы второго всероссийского научно-практического семинара. Часть 1. Омск, 1996.
5. Чирков В.Ф. Человек в координатах пространства и времени // // Региональная выставка-конференция «Человек в пространстве времени (Современный портрет в Сибири)». Каталог-концептпресс. Омск, 1996.
6. Чирков В.Ф. Самоидентификация человека и местная культура // Становление человека и местная культура // Становление человека как субъекта социального творчетва. Материалы философской секции Всероссийской научно-практической конференции «Общество. Экономика. Труд. Культура. Человек». Омск, 1997.

(сведения об авторе на момент публикации: Синченко Георгий Чонгарович – кандидат философских наук, доцент кафедры философии и политологии ОмЮИ МВД России).